Делатель королей [= Любовь изгнанницы ] - Симона Вилар

Однако утро принесло разочарование. Оказывается, капеллан герцога Кларенса отбыл в Лондон еще затемно, едва отворили городские ворота.

Тогда она велела позвать Бланш. Фрейлина явилась не сразу. Было заметно, что она одевалась второпях – шнуровка на рукавах затянута кое-как, пряди волос выбивались из-под эннена.

Анна сидела в кресле, а Сьюзен Баттерфилд прибирала ее волосы. Заметив в зеркале вошедшую фрейлину, принцесса небрежно проговорила:

– Вы, как я замечаю, сегодня проспали, милочка. Еще бы, после того как вы полночи прошептались с капелланом герцога Кларенса!

Дыхание запыхавшейся Бланш остановилось. Даже в голубоватой мути зеркала Анна видела, как щеки девушки покрыла мучнистая бледность. Сьюзен Баттерфилд, сообразив, что Анна гневается на любимицу, замерла, со злорадной улыбкой наблюдая за происходящим.

Внезапно Бланш кинулась принцессе в ноги.

– Пощадите, милостивая госпожа! Я знаю, что кокетничать с духовными особами величайший из грехов, но ведь большего пройдохи и бабника, чем этот Мортон, не найти во всей Англии! И он так щедр! Смотрите, какую прелестную вещицу он преподнес мне всего за несколько поцелуев.

Она показала Анне золоченый перстенек с вырезанными цветами.

– Я знаю, что это грешно, – тараторила Бланш, не давая Анне опомниться, – и я могу погубить свою душу… Но он такой красивый мужчина, и мне лестно его внимание. Ах, миледи! Простите меня! Клянусь Пречистой Девой, это больше никогда не повторится!

Анна с легким изумлением смотрела на Бланш. Она видела, что та напугана, но причина ее испуга оказалась вовсе не той, что она ожидала.

– Стыд и срам! – возмутилась леди Баттерфилд. – Вертеть подолом перед лучниками и джентри – это еще куда ни шло. Но впасть в блуд с особой духовного сана!.. Господи Иисусе, слыханное ли дело!..

Бланш бросила разъяренный взгляд на придворную даму.

– Таких, как вы, старых дев всегда бесит, когда более молодым и красивым уделяют внимание мужчины. И чем больше у них седых волос и морщин, тем хуже они помнят, на какие уловки пускались, когда мечтали подцепить кавалера!

Сьюзен Баттерфилд задохнулась от гнева, но уже в следующий миг, обо всем забыв, кинулась на фрейлину:

– Потаскуха! Грязная тварь!

Она сорвала с Бланш эннан и, вцепившись ей в волосы, опрокинула на пол. Но и Бланш не осталась в долгу. Она рванула Сьюзен за юбки так, что те затрещали, и чопорная дама повалилась рядом с ней, а уже через миг они, визжа и бранясь, как торговки в порту, катались по ковру, тузя друг друга.

Анна поначалу опешила, а затем попыталась остановить их. Но не тут-то было. Даже пришедшие ей на помощь служанки не могли разнять сцепившихся фурий, пока прибежавшие на шум лакеи не растащили их по углам. Но и тогда они вырывались и поливали друг друга отборной площадной бранью.

И тут принцесса расхохоталась, а за ней принялись смеяться и горничные, и лакеи, и клирики, и вся сбежавшаяся прислуга. Леди Сьюзен и Бланш, растрепанные, в изодранной одежде, пристыженные, среди всеобщего веселья продолжали метать друг на друга пылающие взгляды.

Первой опомнилась Анна.

– Довольно! – сказала она, поднимая руку.

Ей было уже не до смеха. Что подумают в Кентербери о дворе принцессы Уэльской, если станет известно об этом происшествии? Она сердито приказала леди Сьюзен отправиться в один из ближайших монастырей, чтобы покаяться и понести кару за свою несдержанность и злой язык. Бланш Уэд была отправлена под стражей в Форвич замаливать грехи. Впрочем, и без того стоило удалить от себя фрейлину, в преданности которой приходилось сомневаться.

После завтрака Анна отправилась проведать короля. Однако то, что она увидела, лишь еще больше расстроило ее. Генрих Ланкастер по-прежнему не понимал, что происходит вокруг него. Он сидел, тупо уставившись в одну точку, его приходилось кормить с ложки, переносить с кресла на кровать и обратно, переодевать. Король больше походил на труп, чем на человека.

– Сколько это может продолжаться? – спросила принцесса у камердинера.

Лорд Лэтимер выглядел утомленным и подавленным.

– Дай Бог, чтобы это не затянулось. Однако надеюсь, что недели через две он начнет различать слова и тогда станет послушен, как дитя.

– Две недели! Вы шутите, милорд! Никто не поверит в столь затянувшийся обет короля, особенно сейчас, когда в Англии снова Йорки. Нам все равно придется возвратиться в Лондон, и боюсь, что герцог Кларенс постарается сделать все, чтобы весть о безумии Генриха Ланкастера распространилась повсюду.

– Миледи, не стоит отчаиваться. Если короля не тревожить и дать ему покой, он сможет вскоре поправиться. А я буду денно и нощно молить Бога, чтобы это произошло как можно скорее…

Потянулись нескончаемые дни. Для принцессы это было напряженное время. Гонцы из Лондона с требованиями возвратиться в столицу прибывали один за другим, но Анна и старый камердинер держались стойко, обещая тронуться в путь, как только этого пожелает монарх. Что же касается Томаса Буршье, то он стал избегать всех, появляясь только на службах в соборе, все же остальное время архиепископ проводил в своих покоях, никого не принимая. Однако в один из дней Анна все же добилась приема – перед самой мессой, которую должен был служить в соборе сам примас.

– Как вы думаете, ваше преосвященство, не пришло ли еще время возвратиться вашему посланцу? Ведь уже минуло шесть дней, как вы его отправили к герцогу Уорвику, а ваша почта считается самой скорой в Англии!

Примас ответил не сразу. Служки уже облачали его, накидывая на плечи паллеум[34], подавая сверкающую митру, высокие перчатки и золотой посох.

– Я думаю, – наконец вымолвил он, – что, если бы Делатель Королей счел нужным, он давно прислал бы его назад с ответным посланием. А поскольку в королевстве неспокойно, он может держать его при себе до тех пор, пока не будет готов ответ.

– Но разве мы не знаем, что Эдуард и Ричард до сих пор в Йорке и пока нет причин для беспокойства? Разве ливрея посланца архиепископа Кентерберийского больше не хранит посланца в пути?

– Дитя мое, вы требуете от меня невозможного. Одному Всевышнему дано читать в помыслах людских. И если ваш отец не торопится с ответом – значит, он видит в том резон. Чего вы требуете от меня? Я сделал все, о чем вы просили – гонец отправлен и снабжен надлежащей охраной.

Анне приходилось согласиться с кардиналом, и тем не менее ее беспокойство росло. Она не находила себе места. Единственной отрадой для нее в это время были верховые прогулки. Погода держалась прекрасная, и принцесса каждый день по нескольку часов скакала по лугам и рощам «сада Англии» – графства Кент. Обычно ее сопровождала довольно многочисленная свита, но принцессе доставляло особое удовольствие умчаться ото всех на своем быстроногом Мираже, а потом наблюдать из-за старых развалин или из ольховой рощи, как охрана и приближенные, сбившись с ног, разыскивают свою повелительницу. Это смешило ее и заставляло вспоминать детство, когда она была свободна как ветер.